Одна из ядреных ложек дегтя в бочке меда – это упоминание в романе-хронике, книги Франческо Локателли «Московитские письма». Яркий пример того, к чему приводит упорное нежелание автора работать не только с архивами, но даже со статьями современных ему серьезных историков. А зачем это было нужно, правда? Читатели и так, от пионеров до пенсионеров набрасывались на романы Валентина Саввича, как сумасшедшие.
В этом случае, медным тазом накрывается даже не историческая достоверность, а сама концепция патриотического романа, сама идея одного из главных героев «Слова и дела».
Итак, было вполне уместно и даже необходимо в романе-хронике о временах Анны Иоанновны, упомянуть о итальянце Франческо Локателли – шпионе-неудачнике, вытуренном из России взашей. Как специалист, шпион он был на редкость бездарный (или просто неопытный), на счастье Локателли и наш внешнеполитический сыск хромал на обе ноги – доказательную базу собрать не смогли, понять толком на кого работал шпион тоже (есть версия, озвученная историком М.И. Талалаем, что ни на кого, просто собирал материалы и думал кому бы продать), так что его, подержав в застенках, просто взяли и вышвырнули.
Но Локателли оказался не так прост. У него вдруг проснулся писательский «талант», существенно подкрепленный обидой на «русских варваров», не понявших его тонкую, ранимую душу. В 1735 году, он издает «Московитские письма» - сборку памфлетов о своем путешествии в Россию, сначала на французском языке, а потом и на английском. Так вот, Валентин Саввич Пикуль, неизвестно с чего посчитал, что Локателли в этих «Письмах» ругает только Анну Иоанновну и ее немецких чиновников, а если так – то книжка оная дюже хорошая и нужная, ведь один из главных героев «Слова и дела» Артемий Петрович Волынский (1689-1740), тоже противу немецкого засилья и бироновщины.
Именно этот вывод автор делает на нескольких страницах романа, где вкратце упоминается эта история и завершает следующим пассажем:
«…Ученые долго спорили об этой книге Локателли. Заезжий итальянец лишь выпустил в свет книгу. А кто собрал весь материал для нее? Историки догадываются, что это сделал Артемий Петрович Волынский, кандидат на высокий пост кабинет-министра.»
Ух, надо было все получше познакомиться с мнением этих самых историков. А лучше бы еще указать - кто же это так «догадался»? Банальное незнание материала, привело не столько к искажению исторических фактов – предположение об авторстве Волынского можно назвать, пусть и не ложью, но слишком смелой гипотезой, а сколько к обесцениванию стержневой идеи о патриотизме А. П. Волынского. А с тем, что А.П. Волынский – все-так патриот и радетель за Отечество (несмотря на все свои грехи, о которых В.С. Пикуль справедливо рассказывает), были согласны очень многие, от Екатерины II до декабристов.
Вот какими пассажами пестрят «Московитские письма»:
«Всем известно, что воровство – общая черта между московским народом, так что никто даже и не стыдится в этом. Взрослые и юные, мужчины и женщины без стеснения присваивают себе чужое добро, только бы попалось под руку. Вот, почему здесь все держат себя всегда настороже и все выказывают такое постоянное недоверие друг к другу.»
«Как московиты – заклятые враги остального рода человеческаго, то арестант-иностранец был для них приятным зрелищем, и в полицию стали приходить чаще обыкновенного»
Поверьте мне, московиты бы пропали, если бы шведы захотели действовать. Для них бы было слишком — сопротивляться неприятелю, который столько раз побеждал их, и распоряжаться в Польше. Если бы шведы побольше обращали внимание на свои интересы, то Петербург перешел бы в их власть, и ни один из важных проектов московских никогда бы не исполнился… Необходимо снова бы втеснить их в границы, в которые запереть их — в интересе многих государей, чтобы не сказать — всей Европы».
Ловко, правда? Ничего не напоминает? Да это же «методички», известные еще со времен Ивана Грозного. Что любопытно, эти «Московитские письма» на Западе очень полюбили и с большим удовольствием цитируют по сей день, особенно по сей день. Вот как можно было Валентину Саввичу Пикулю, приписать это все Волынскому, который по его же роману патриот и борец с немецким засильем? Если поверить в ту авторскую гипотезу, то получается, что: Волынский, во-первых – предатель-ренегат, работавший непонятно на кого, во-вторых – ярый и махровый русофоб, что уже абсурдно.
Пасквиль-то свой Локателли написал не против немецкого управления и изрядного количества немцев при Анне Иоанновне (это так, походя), а против России и русского народа в целом.
Вот с этой фразой из романа Валентин Саввич тоже сильно промахнулся:
Князь Кантемир пытается противодействовать Локателли в Англии:
«- Как можно? В книге той задета честь императрицы нашей…»
Да неужели? Вот отрывок перевода, глубокий поклон государыне:
«Следует сделать торжественное заявление, что, говоря о московитской нации, на которую Satyram non scribere (Трудно не писать сатиры (Ювенал) я никоим образом не говорю о Августейшей Государыне, которая управляет ею (Анне Иоанновне), к каковой государыне я питаю самое глубокое почтение. Мне известны ее достойные восхищения качества и прежде всего ее религиозность и сострадание».
Анна Иоанновна, к слову, этого подхалимажа все равно не оценила и была я ярости за дикие наветы против ее народа – русских Локателли обхаял куда больше чем ее обожаемых курляндцев. А В.С. Пикуль, неизвестно почему думал, что в «Московитских письмах» вот о чем пишут:
«Кантемир шагнул к Локателли, приподнял шляпу.
- Уж не вы ли это по России знатно путешествовали?
- Прекрасная страна! - причмокнул Локателли. - И люди славные, но им не повезло на управителей… А я вам, сударь, понадобился, очевидно, не ради снадобий моих?»
Если вспомнить о пассажах, приведенных выше, то явно Локателли говорил что-то «немного» другое. Но автор «Слова и дела» пренебрег доступными материалами, не изучил толком работы наших историков, посвященные пасквилю Ф. Локателли. И, по-видимому, романист даже не понял, что бросил тень грязного подозрения на центрального героя своего произведения – А.П. Волынского, который явно не имеет к этим «Письмам» никакого отношения.
И в заключении – «Московитские письма» Франческо Локателли были переведены в России полностью лишь единожды, уже в наше время, в 2014 году, в Чите, тиражом в 100 экземпляров. Нормальный, в принципе, тираж для специфического научного издания. Перевод был выполнен с французской версии, есть куда более интересная немецкая, изданная русским посланником в Лондоне князем Антихом Кантермиром и его секретарем Генрихом Гроссом - с подробными комментариями и опровержениями домыслов Ф. Локателли.
Не переводили же в широком масштабе вовсе не потому, что там какие-то «страшные тайны», есть другая причина – в отличии от многих иностранных «записок», «Московитские письма», собственно, не представляют никакой исторической ценности, являясь бессистемным набором ругательств.
