Роман Валентина Саввича Пикуля «Слово и дело» - единственный из романов писателя, который я перечитываю последние лет десять. Не могу объяснить, чем же он мне нравиться (может быть судьбой простого мужика Потапа), несмотря на кучу нелепостей.
Вот эти-то нелепости В.С. Пукуля и не позволяют мне сейчас, обремененному «излишними» знаниями, перечитывать другие романы – «Баязет», «Честь имею» и, конечно, зачитанный в юности до дыр «Фаворит». Контраргументы тех читателей, которые остаются поклонниками В.С. Пикуля – его романы пробуждают интерес к истории и учат любить родину. Первое бесспорно, а вот второе… есть порой странные вещицы в произведениях автора.
Итак, «Слово и дело» - осада Данцига в 1734 году, кульминация войны за польское наследство. Русская армия под командованием Миниха осаждает вольный город Данциг, где укрылся претендент на польскую корону Станислав Лещинский, протежируемый Францией. Франция посылает эскадру с десантами на подмогу, заметим, (это очень важно) без объявления войны России.
Странновато поданы русско-французские отношения. К слову, это первое в истории боевое столкновение французской и русской армии, закончившиеся бегством французской эскадры и взятием в плен французского же десанта. Вот очень недоволен Валентин Саввич, как «некрасиво» поступили граф Миних и императрица Анна Иоанновна с французами. Не по-европейски, понимаешь, правила не соблюдали, варвары эдакие.
Уже после начала столкновений на суше, французская эскадра захватывает русский фрегат «Митау». Захватывает вне правил – так как флаги на кораблях французские, а Франция не находится в состоянии войны с Россией. На это и указывает капитан «Митау» Петр Дефремери (он француз и полагал, что война должна вестись по известным ему правилам. А если не война – то и не вестись). Капитан вместе со всей командой был обвинен в том, что сдал корабль без боя (впоследствии все прощены с возвращение чинов), но вся «вина» Петра Дефремери состоит в том, что он не догадался (откуда?) о возможности применения в отношении России и ее военных «двойных стандартов».
«- Сдайте оружие! Вы - пленник короля Франции. Дефремери сорвал с пояса шпагу, и, звякнув, она отлетела в угол салона. Фрегат "Митау" французы взяли как приз и под конвоем в пять вымпелов отвели в Копенгаген. Дефремери вернули шпагу:
- Вы француз, и потому… свободны!
- Нет, - отвечал благородный Дефремери. - Меня вы отпускаете, а товарищей моих в трюмах держите… В таком случае прошу вас считать меня русским.»
Но далее Данциг, пал, французы сдались:
«Честь Франции была посрамлена в битве с русскими, и батальоны славных полков - Блезуа, Ламарш и Перигор - плыли на кораблях в ослепительном море. Миних поклялся им, как честный солдат, что их доставят в Копенгаген. Адмирал Фома Гордон поклялся, как честный моряк, что капитуляция будет исполнена по всем пунктам.
Русские офицеры армии и флота были возмущены гнусным поступком с французами. Зачем так подло обманывать людей, уже настрадавшихся? Слово дано дважды (слово чести воинской), значит, его надо держать… Французов уже высаживали с кораблей.»
Это прямо удивительно читать у отечественного автора. Значит, брать русский фрегат (фактически, пиратским захватом) – это нормально. А Миних, видите ли, гнусный тип. Нарушил слово! Взял в плен славных французов и вместо того, чтобы, подхалимски салютуя шпагой, отпустить благородных европейцев домой, оставил в плену. Экий шельмец ольденбургский Бурхард Христофор, взял и опозорил Россию-матушку. А может быть скажем так – если за столом играют краплеными картами, то шулеру дают пощечину? Вот Миних и залепил французам пощечину – они первые нарушили правила, с какой стати их теперь должны соблюдать русские? Брать русский фрегат обманом – нормально (а что такого?), а вот русским брать в плен французов тоже обманом – уже «гнусный поступок». А нас-то за что?
Кроме этого Миних должен был думать и о «Митау» - ну вот и как ему после всего надеяться, что корабль отдадут по доброй воле, не будь у него французских военнопленных? Поступи он так легкомысленно, полагаю, сам бы Валентин Саввич его костерил бы, на чем свет стоит за вопиющую глупость. И даже за … предательство. Потому как пойди Миних на поводу «правил», придуманных на Западе, которые он, как русский командующий «должен» соблюдать, а сами французы могут их придерживаться только когда у них хорошее настроение, его бы тут же обвинили в измене. Начиная с фаворита императрицы графа Бирена (пока еще не герцога, да и Бироном он стал писаться позднее), и заканчивая простыми мичманами.
Да вот Валентин Саввич и обвиняет Миниха – оказывается он был на содержании у Версаля:
«В убогой хижине вислянского рыбака, стоящей посреди болота, на чердаке сидел король Лещинский и видел, как мчатся по округе казаки, кусты пронзая пиками. Но Станислав был спокоен: Миних бушевал притворно, ибо Версаль уже отсыпал в карман ему чистым золотом, чтобы короля никто не схватил…»
Странно как-то… за короля заплатили, а за возврат десантов что же поскупились отсыпать? Как так? Лещинский дороже сотен солдат? Анне Иоанновне ли надо в таком случае предъявлять претензии? Может быть, королю Луи? За недостатком информации я не могу быть в полной уверенности об отсутствии сотрудничества Миниха с Версалем (придется покопать в этом направлении, время вообще было темное, во всяком случае не удивлюсь), но что-то в этой истории определенно логически не вяжется. И это еще на рассматривая вопроса – а надо ли было России захватывать в плен Станислава Лещинского? Греха не оберешься с таким узником, еще мучеником объявят на всю Европу, пусть уж лучше бежит…
Продолжение следует…
