Толедо – бывшая столица вестготской Испании, пал под натиском арабов в 712 году. Несмотря на захват, в глазах покоренного народа Толедо все еще оставался «королевским городом».
Но христиан среди его жителей к концу VIII века было не так уж и много, большинство ушло на север. Арабы и берберы предпочитали селиться в ближайших поместьях бежавшей вестготской знати и среди самих горожан преобладали муваллади – потомки иберо-римлян и вестготов, принявших ислам после установления господства захватчиков.
Одной из проблем мавританской Испании – Кордовского эмирата, было пренебрежение завоевателей к побежденным, сохранявшееся даже в том случае, если они стали мусульманами и пребывали таковыми уже несколько поколений. «Унификации» подданных по одному признаку – религии, как это гораздо позже с успехом применялось в Османской империи, в Кордовском эмирате не было, да и не могло быть, учитывая неоднородность, отсутствие единства и постоянные конфликты среди самих пришельцев.
Эмирату, позже провозглашенным халифатом, крупно повезло, что католическая христианская Европа мало обращала на него внимания – вместо глобальной помощи маленьким пиренейским королевствам, занималась Крестовыми походами на Восток и внутренними распрями. Были случаи и прямого противодействия Реконкисте – некоторые Римские Папы додумывались до объявления Крестовых походов против христианских же королей Арагона. В противном случае Реконкиста могла успешно завершиться еще в XII веке.
Так вот, население Толедо, пусть теперь и мусульманское, но обделенное и считающееся эмирами подданными «второго сорта», всегда было склонно мятежам. Событие, о котором пойдет речь случилось после мятежа муваллади и фатихов в Кордове, точное время установить несколько затруднительно - в разных источниках указаны разные даты. Историк Рейнхард Дози называет точкой отсчета 807 год.
Эмир Аль-Хакам решил подавить в Толедо саму мысль о свободолюбии и восстаниях. Для этого он воспользовался помощью некоего Амруса – муваллади из города Уэска. Коварный план эмира состоял в том, чтобы назначить главой Толедо потомка знатной христианской семьи, так как араб на этой должности мог провоцировать мятежи только одним своим присутствием. Амрус ибн Юсуф аль-Муваллад был совершенно беспринципным человеком и с легкостью согласился – позже он так же легко будет вступать в переговоры с франками уже против эмира.
Назначение Амруса правителем Толедо, эмир сопроводил посланием горожанам – «Идя навстречу вашим пожеланиям, показывая свою горячую заботу о ваших нуждах, я не стал давать вам наместника из числа своих людей, выбираю его из вашего народа». Новый же глава, всеми силами старался понравиться толедцам. С тайного согласия эмира он вовсю поносил как правящую династию Омейядов, так и арабов с берберами вообще, говоря о ненависти к захватчикам. Укрепившись в Толедо и завоевав уважение подданных, Амрус, как бы между прочим, завел разговоры о постройке военного замка – чтобы решить проблему расквартирования солдат.
Ведь жителям не нравится, когда войска останавливаются в их жилищах – можно построить на окраине замок, в котором разместятся казармы. Толедцы с радостью согласились и даже предложили возвести крепость в центре города. Как только замок был построен, Амрус перевел туда всех своих солдат и сообщил Аль-Хакаму о готовности.
Аль-Хакам начал действовать. Эмир отправил гонца к одному из своих военачальников на северной границе, с приказом выслать просьбу о помощи – якобы на границе собираются войска христиан для нападения. Получив эту «просьбу» по велению эмира из Кордовы, по направлению к Толедо, вышла армия под предводительством трех визирей и юного сына эмира – 14-летнего Абд-ер-Рахмана. У одного из верных людей было письмо с инструкциями, которое надлежало показать командующим при их встрече с главой Толедо.
Как только войска эмира достигли неспокойного города, было объявлено, что враг отступил от границы. Амрус предложил городской знати в порядке учтивости прибыть на аудиенцию к юному принцы, что толедцы и сделали. Сам же Амрус, тем временем встретился с визирями, которые как раз читали письмо эмира. Впрочем, Амрус и так знал, о чем там идет речь – он давно одобрил зловещий план своего господина. Оставалось лишь привести его в исполнение.
Амрус вернулся к толедской знати и увидел, что все очарованы юным Абд-ер-Рахманом (а вот он совершенно не был в курсе планов отца и его клевретов) – как же, эмир теперь уважает их свободы, сделал их главой испанца, а юный принц, который станет когда-нибудь новым эмиром так благороден и сдержан… куда лучше злого отца. Что же, сказал Амрус, теперь мы не можем не просить принца об ответном визите. Пригласим его в город и устроим пир. Новый военный замок лучше всего подойдет для празднования – толедцы немедленно отправили посланника к Абд-ер-Рахману.
Принц прибыл в замок, было объявлено о подготовке пира к следующему дню, а всем знатным и богатым толедцам-муваллади разослали приглашения. Гости собрались у ворот замка…
Вот только их стали пропускать по одному, уводя лошадей к задним воротам, где тем предстояло дожидаться хозяев. Во внутреннем дворе замка был выкопан ров, из которого брали глину для постройки. У рва несчастных толедцев ждали палачи. Закончив свое черное дело, они сбрасывали казненных по одну в ров и так продолжалось до вечера. Никто не заподозрил неладного. По записям летописца первым всполошился некий лекарь, прибывший, по видимости, с одним из аристократов и ожидавший его снаружи.
Лекарь робко спросил у немногих все еще ожидавших своей очереди у парадных ворот – «Почему из замка так и не вышли те, кто зашел раньше?» Возможно, они вышли через задние ворота, отвечали ему. «Нет! Я был у тех ворот и оттуда никто не вышел» - воскликнул лекарь – и тут он увидел дымок поднимающийся над замком. «Горе нам! Этот дым и этот запах идет не от пира, а от крови наших погибших братьев!» - закричали лекарь и те счастливцы, что оказались последними и не успели войти в замок.
В один день Толедо лишился почти всех своих знатных и богатых горожан. По данным хронистов погибло от семисот до пяти тысяч человек. Толедо застыл в ужасе и затих на некоторое время, собираясь с силами.
