Печально изучать историю события или персонажа по одному единственному источнику. Но уж применительно к XIX веку источников и исследований о правителях целых государств не так уж и мало. А то было бы совсем грустно.
О первом императоре Эфиопии, взявшем себе имя Теодрос II (в нашей историографии используется и имя – Феодор), я слышал и раньше, но мельком. Но вот подошел поближе к изучению не слишком востребованной у нас африканской и азиатской истории. Читаю первый же попавшийся источник о первом императоре Эфиопиии, причем переведенный недавно с амхарского языка: скрупулезно, тщательно, максимально близко к тексту оригинала, с оригинальными терминами, снабженными сносками – Хроника царя царей Эфиопии Феодора II написанная Алекой Вольдэ Мариамом.
Вот что, если бы не было ничего кроме этой хроники? Какое впечатление, читатель, только что заинтересовавшийся Теодросом II - первым объединителем Эфиопии, может о нем составить? При этом в предисловии к тексту хроники-воспоминаний, переводчиком указано, что автору можно доверять, он непредвзят, несмотря на то что является клириком – у Теодроса были серьезные разногласия с церковью (У кого из сильных монархов их не было? Единственное, что – современные Теодросу христианские монархи никаких трений с собственным клиром не имели, по той простой причине, что все проблемы уже решили их предшественники, в свою, разумеется, монаршью пользу).
А вот какая стойкая «картинка» создается: Касса Хайлю, взявший себе имя Теодрос (Феодор) II (годы жизни - 1818-1868, правил как негус – 1855-1868), фактически создатель эфиопской государственности – всю жизнь (а не только юность) был мало того, что махровым разбойником, да еще и откровенно спятившим. Просто удачливей, до поры до времени, других феодалов. А англичане, так славно вторгшиеся в 1867 году в Эфиопию, благородно избавили эфиопский народ от столь буйнопомешанного предводителя. Заодно избавили и от кучи сокровищ, но об этом независимый и непредвзятый хронист скромно умалчивает.
Читая описания в хронике боевых действий Теодроса с местной буйной знатью, сложновато догадаться что речь идет о каком-то там объединении христианской страны, перед угрозой, кстати, османского вторжения. Как-то невнятно о новых законах негуса и о главном из них – запрете на работорговлю, зато хронист счел нужным дважды упомянуть об одном из неудачных указов:
«Тем временем он провозгласил указ. Раньше, когда он впервые вошел в Шоа (одну из провинций), он объявил: Если у тебя есть отцово, я даю тебе отцово, а если у тебя нет отца, у меня милости проси, я твой отец. Все люди очень обрадовались этому указу. По этой причине, из-за указа царя, не было таких, кто бы не говорил, что [та или иная] земля принадлежала его отцу. [Разные люди] говорили: Я вхожу во владение этой должностью или этой землей; возникла ненависть, сражения, и люди начали гибнуть. Услышав об этом, он сделал все по-прежнему, провозгласив указ: Да утвердятся порядки, что были при Сахле Селлассие (прежний правитель), пусть будет по обычаю.»
Довольно странная реакция подданных, но ни автор хроники, ни переводчик никак не комментируют данный эпизод. И разумеется ни слова о строительстве дорог, реформировании армии и вооружения, зато о репрессиях – много и обильно.
Конфликт с Великобританией тоже начинается как будто с пустого места:
«К нему прибыл некий Рассам (английский консул), посланный Английской королевой. Если спросят, почему [он прибыл, то дело вот в чем]. Царь возненавидел ранее прибывших англичан и иностранцев и заковал их в цепи.»
Вот возненавидел и все тут. Захотелось ему. Как будто не шныряли английские эмиссары под видом дипломатов и торговцев по всем провинциям, готовя почву как для османского, а в идеале и собственно британского колониального вторжения. Как-то не пишет хронист о попытке Теодроса связаться со всеми христианскими европейскими государями на предмет защиты от Османской империи, а не только с одной Англией. Россия, ослабленная Крымской войной ответить не смогла, Франция же … совершенно серьезно предложила прислать католических миссионеров. В страну, заметьте, и так христианскую.
Ну, а что касается Англии, то ей вовсе не нужен был смещенный баланс сил в регионе, с вовлечением значительных войск дружественной ей Османской империи в конфликт на Юге – Турция была нужна Великобритании на Севере, для сдерживания России. Поэтому и случился англо-эфиопский конфликт 1867-1868 годов, для Эфиопии отягощенный мятежами мечтающей о временах прежней вольницы феодальной знати и переходом ее на сторону англичан. Царь царей, Теодрос II был разбит, и не сдавшись в плен, застрелился. По злому року судьбы – из пистолета, ранее переданного ему одним из английских посланников, как подарок королевы Виктории.
Впрочем, закрепиться в Эфиопии англичанам не удалось, пришлось убраться, прихватив кучу добра.
И вот еще умилительное:
«Англичане покупали питьевую воду, будь то из какого-нибудь источника или колодца, по одному бырру за чашу. Не было случаев, когда они приходили бы и забирали [воду], не заплатив.»
Да неужели? Кто же тогда церкви грабил? Да еще столько, что еле унесли? Золото и древние рукописи так тащили, а за водичку серебром платили? Награблено англичанами было так много, что хватило не только британским музеям (и, конечно же, на «презенты» самой королеве), но и простым солдатикам, не говоря уже о высшем офицерстве.
Примечательно, что когда леди Валери Сюзанна Мё (английская простушка, вышедшая замуж за аристократа) в начале XX века завещала сборку украденных эфиопских рукописей (в свою очередь унаследованную от покойного мужа) императору Менелику II, то ее завещание, при том условии, что ни у леди, ни у ее покойного мужа не было прямых наследников, в этом параграфе заблокировали. Последнюю, вторую, украденную корону погибшего Теодороса, Елизавета II сподобилась вернуть народу Эфиопии лишь в 1960-х. 13 лет было у хрониста – вполне можно было бы составить относительно подробных список ценностей, прихваченных британцами, (побольше чем текст самой хроники), но он, видите ли, беспристрастный и не боящийся теперь репрессий вспомнил лишь о воде, которую цивилизованные англичане (якобы) покупали.
Но в предисловии упоминается еще об одном хронисте – придворном летописце Зэнэбе. Сведения о последних годах жизни Теодороса в хронике отсутствуют – «либо завершение его труда было попросту не написано, либо же утрачено или даже намеренно вымарано.» Интересно, кем вымарано?
Но к счастью, сохранились и другие документы, а самое главное – светлая память народа Эфиопии о своем первом императоре Теодоросе, павшем в борьбе с мировым спрутом.
